Пименов степан степанович

Происхождение[править]

В истории происхождения этого, одного из самых крупных русских зодчих, больше вопросов, нежели ответов.

Официально считается, что родился будущий архитектор 18 (29) декабря 1775 года в Неаполе, был сыном неаполитанского дворянина Джованни Росси — и этой версии старательно, словно отличники-пятиклассники, переписывая ее друг у друга, придерживается множество энциклопедий и словарей: вот, к примеру, сайт «Прогулки по Петербургу», да и другие. И тем не менее — есть и еще версии.

Досконально известно, что маленький Карло рос в семье своей мамы, балерины Гертруды Ле Пик-Росси и ее мужа, танцовщика и балетмейстера Шарля Ле Пика (по некоторым источникам, официальный церковный брак они оформили уже в России (Гертруда по прибытии значилась как фрау Росси; лишь в России стала называться мадам Ле Пик), но досконально известно, что в Петербург они прибыли уже сложившейся семьей) — с ними он и прибыл в Петербург; что работал зодчий в России; что скончался он 6 (18) апреля 1849 в возрасте 73 лет в Санкт-Петербурге.

А вот по поводу его рождения некоторые версии расходятся с официальной. Официальные версии не всегда бывают точны. Да и вообще поди разбери, какая из версий официальная — если все они, такие разные, опубликованы на серьезных сайтах и в серьезных книгах.

Про происхождение Карла Ивановича (место и отец) точных данных нет, хотя различные источники уверенно дают информацию — но совершенно различную.

Например, такая версия: дата указывается та же, а вот место рождения — Санкт-Петербург, в этом уверяет не какой-то там русофильский сайтик, а Большая Советская Энциклопедия (в БСЭ немало «ошибок», сделанных специально для «поднятия патриотизма и духа русского народа», хотя на самом деле таким образом можно поднять не патриотизм, а идиотизм и безграмотность), откуда черпают информацию и другие уважаемые источники. Почему именно Санкт-Петербург? Непонятно. Но это же место рождения Карло Росси называют и иные источники.

Мы же попробуем возразить: нет, Карло Росси родился не в Петербурге, да и вообще не в России. И обратимся к другим источникам. Например, из Официального портала Администрации Санкт-Петербурга узнаем, что великий русский зодчий Росси Карл Иванович родился в Венеции и является сыном итальянского дворянина Джованни Росси и известной танцовщицы екатерининских времен Гертруды Росси (напомним: другие, не менее официальные источники называют местом рождения выдающегося архитектора другой город: Неаполь — о чем см.выше). Или к этому — с таким ярким названием: «ГДЕ РОДИЛСЯ ЗОДЧИЙ РОССИ ?» — сайт, ссылаясь на книгу Юрия Овсянникова «Великие зодчие Петербурга», сообщает: «Госпожа Гертруда Росси, родом из Мюнхена, в девичестве Аблехер. Искусству своему начала обучаться в Неаполе в Королевском театре. Там же родился ее сын Карл».

Между прочим, там же, среди других вопросов происхождения Карла Ивановича, ставится под сомнение и наличие папы-аристократа. Ольга Форш в романе «Михайловский замок» вообще написала, что отец Карла Росси — «неизвестен». Вопрос отцовства выдающегося архитектора изучается во всем мире. Вот, скажем, ссылка на немецкие источники, цитируем: «Rossi wurde als Sohn einer italienischen Tänzerin geboren. Der Vater ist nicht bekannt, zeitgenössische Gerüchte gingen so weit, Zar Paul I als Vater zu vermuten» (Росси родился у итальянской танцовщицы. Отец неизвестен, но народная молва называет в качестве отца царя Павла Первого). М-да, что называется — приехали… Тут поражает всё: если мать Карла Росси — немка, родившаяся в Германии, то немецкие источники могли бы это знать, а не называть ее итальянской танцовщицей; а уж что касается приписываемого слухами отцовства самого русского императора — то эта версия уж настолько несостоятельна, что ее лучше с самого начала рассматривать как юмористическую — даже несмотря на то, что опубликована она в серьезном источнике: Гертруда Росси появилась в России позже, чем родился Карл (даже если верить БСЭ о рождении в Петербурге). Правда, цесаревич Павел посещал город Неаполь под видом графа Северного, но событие произошло в 1782 г., все равно позже рождения будущего великого зодчего.

Семья и молодость

Пример раннего творчества Пименова, его эскиз над могилой памятника Михаилу Козловскому.

Пименов родился в Санкт-Петербурге в 1784 году. Его отец, Степан Афанасьевич Пименов, был государственным служащим в звании губернского секретаря . Он поступил в Императорскую Академию художеств в 1795 году в возрасте 11 лет, обучаясь у Михаила Козловского и Ивана Прокофьева . Во время учебы Пименов получил несколько наград, в том числе большую серебряную медаль 1801 года «За лепку с натуры», малую золотую медаль 1802 года за барельефную композицию «Юпитер и Меркурий в гостях у Филимона и Бавкиды в образе странников» и большая золотая медаль осенью 1803 г. за «Убийство двух христиан-викингов, отказавшихся поклониться Перуну». В 1802 году он участвовал в конкурсе на создание надгробия для своего наставника, скульптора Михаила Козловского. Его выиграл дизайн Василия Демут-Малиновского , с которым Пименов долгие годы будет сотрудничать и дружно соперничать с ним. Пименов получил второе место, его гипсовая модель сейчас хранится в Русском музее . Он окончил Академию в 1803 году с дипломом, почетным саблей и званием художника 14 класса. Академическая квалификация Пименова давала ему право путешествовать и жить за границей, хотя с международным потрясением наполеоновских войн он решил не делать этого, в конечном итоге проведя всю свою жизнь в России.

Казанский собор: памятник Пименову Владимиру Великому , 1807 г.

Казанский собор: памятник Александру Невскому Пименову , 1811 г.

В 1804 году Пименов присоединился к проекту Андрея Воронихина по созданию Казанского собора , создав в 1807 году бронзовую статую Владимира Великого . Пименов изобразил князя Владимира воинственным и отважным вождем, топчущим языческий алтарь с мечом в одной руке и деревянным крест в другом. После успешного выполнения этого заказа Пименов получил задание создать памятник Александру Невскому для собора, который первоначально был поручен Феодосию Щедрину . Пименов завершил эту статую в 1811 году, изобразив Александра Невского после победы, опустившего щит, сняв доспехи и повернувшись к небу. При освящении Казанского собора в 1811 году Пименов за свои работы был награжден бриллиантовым кольцом. Академия избрала его академиком в 1807 году за его скульптуру Владимира Великого, и он работал преподавателем в Академии с 1809 года, став профессором в сентябре 1814 года. Его педагогическая карьера длилась большую часть оставшейся части его жизни, уйдя на пенсию в 1830 г. Он занимал должность в Академии наряду с должностью на Императорском фарфоровом заводе , к которому он присоединился 15 июня 1809 г., создавая проекты для ваз, посуды и статуэток. Среди его работ — Гурьевский сервиз с фигурами русских девушек и юношей в национальных костюмах. Он также отвечал за небольшие жанровые фарфоровые фигурки по мотивам русских крестьян. В их числе «Девушка с кокеткой» и «Мальчик-водяной», стилизованные под картины Алексея Венецианова . Среди его более поздних работ для фабрики — «Переход русских войск через Дунай» и «Покровительство России над Молдовой и Валахией», созданные в 1829 году в ответ на русско-турецкую войну .

Возвращение в Россию[править]

В течение 1803—1804 гг. Карл Росси учился в Италии во Флорентийской академии.

Здание Главного штаба на Дворцовой площади. Санкт-Петербург (современный вид)

Елагин дворец

В 1806 году, по возвращении в Россию Росси был назначен художником стеклянного и фарфорового заводов в Петербурге, затем архитектором «Кабинета Его Величества» (1806), а в 1809 — «Кремлевской экспедиции» в Москве. Известно, что Карл Росси создал много проектов в Москве (среди них — Арбатский театр), но ни один из них не сохранился.

В 1815 году был возвращён в Санкт-Петербург, в 1816 году назначен членом Комитета строений и гидравлических работ. Работал он много и продуктивно. В 1819 году он обратился с просьбой освободить его от работы на фарфоровом заводе в связи с большой занятостью другими проектами. Просьба была удовлетворена. Теперь он занимался только городскими постройками.

Проекты Карла Росси изменили облик Санкт-Петербурга, придали ему масштабность столицы империи. Росси, при создании любого проекта, представлял себе не отдельное здание, а сразу полный квартал города — до него никто из современных ему архитекторов так не планировал, он первым придал масштабность городским перспективам, став новатором городского зодчества. Он же первым ввел металлические перекрытия. Всё, созданное этим выдающимся зодчим России, стало качественно новым вкладом в архитектуру русского классицизма.

И то, что город Санкт-Петербург получил неофициальное название «Северная Пальмира» (название приписывается к концу 18 века, но это не так — оно возникло лишь в начале 19 столетия, а автором выражения является литератор и издатель Фаддей Венедиктович Булгарин (1789—1859), который, судя по году рождения, никак не мог сделать эту фразу «крылатым выражением» в 18 столетии) и до сих пор, несмотря на выдающиеся старания последних властителей по уничтожению стиля Санкт-Петербурга, не утерял звание «города-музея» и входит в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО — во всем этом огромный вклад великого русского зодчего Карла Ивановича Росси.

Деятельность Карла Ивановича была достойно оценена, среди его наград:

В 1818 году награждён орденом Анны II степени.
В 1821 году награждён алмазными знаками к ордену Анны.
В 1825 году за строительство Михайловского дворца награждён орденом Владимира III степени.
В 1829 году награждён знаком за тридцатилетнюю беспорочную службу.

Однако с царствованием императора Николая Первого все явственнее обнаруживались новые тенденции во внутренней политике Российской империи.

Господин оформитель 3 апреля 1833 года скончался Степан Степанович Пименов, скульптор русского классицизма

3 Апр. 2019 , Ср.
Лаврский календарь, новости
1 545

3 апреля 1833 года скончался Степан Степанович Пименов, скульптор русского классицизма. Его прах покоится на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры (Некрополь мастеров искусств).
Равноапостольный Владимир и Александр Невский у входа в Казанский собор, Геркулес и Антей перед входом в Горный институт, Платон и Гомер на фасаде «Публички», Фемида, награждающая воинов и ремесленников на фронтонах боковых портиков Адмиралтейства, фигура Славы на Нарвских триумфальных воротах, колесница Аполлона на аттике Александринского театра. Все упомянутые скульптурные шедевры принадлежат Степану Пименову.
Этот ученик Михаила Козловского и Ивана Прокофьева, воспитанник Академии художеств, в которой он сам проработал в качестве преподавателя почти до самой смерти, вошел в историю как скульптор-оформитель. Его статуи украшают известнейшие архитектурные шедевры Андрея Воронихина, Карла России и Андреяна Захарова. Многолетним другом, сотрудником и одновременно соперником Пименова был другой выдающийся скульптор — Василий Иванович Демут-Малиновский.
В 1809—1830 годах Степан Степанович также заведовал скульптурной частью Императорского фарфорового завода, по его моделям изготовлялись вазы, посуда и статуэтки.
Самое известное, пожалуй, произведение Пименова — колесница Славы на арке Главного штаба. «В день приезда государя открыли поставленную на арке Главного штаба колесницу, запряженную шестью лошадьми, гений славы — в одной руке с венком, а другою опирающийся на жезл, на конце коего виден русский двуглавый орел, стоит в ней. — Все вылито из чугуна на казенных заводах и обшито вызолоченною медью. Площадь и Главный штаб много выиграли от сего украшения» — писал в своем дневнике мемуарист, друг Пушкина, Алексей Николаевич Вульф.
В 1914 году поэт-футурист Бенедикт Лившиц посвятил произведению Пименова стихотворение:

Копыта в воздухе, и свод
Пунцовокаменной гортани,
И роковой огневорот
Закатом опоенных зданий:
Должны из царства багреца
Извергнутые чужестранцы
Бежать от пламени дворца
Как черные протуберанцы.
Не цвет медузиной груди,
Но сердце, хлещущее кровью,
Лежит на круглой площади,
Да не осудят участь вдовью!
И кто же, русский, не поймет,
Какое сердце в сером теле,
Когда столпа державный взлет —
Лишь ось кровавой карусели?
Лишь ропоты твои, Нева,
Как отплеск, радующий слабо,
Лелеет гордая вдова
Под куполом бескровным Штаба:
Заутра бросится гонец
В сирень морскую, в серый вырез —
И расцветает, наконец,
Златой адмиралтейский ирис.
Сын Степана Пименова — Николай — тоже известный скульптор, автор статуи мальчика, играющего в бабки, которой Александр Пушкин посвятил известное четверостишие.
Степан Степанович был похоронен на Смоленском кладбище. Первоначально надгробие над ней представляло собой мраморную стелу, созданную Николаем Пименовым, с бронзовым бюстом (скульптор Н.И. Подозеров). Это надгробие было утрачено. В 1936 году прах обоих Пименовых был перемещен в Некрополь мастеров искусств, а в 1940 году над могилой установлен новый памятник с использованием гранитного жертвенника работы неизвестного мастера 1830-х гг.

Выбор профессии[править]

Лето семья проводила неподалеку от Петербурга на даче в Павловске — это был подарок от наследника престола и будущего императора Павла I Шарлю Ле Пику как преподавателю танцев императорским детям. Там Шарль Лепик и Гертруда Росси сблизились со своим соседом — архитектором Винченцо Бренна, проживавшим в Петербурге с 1784 года. Другом семьи стал еще один итальянец — театральный художник Петербургской императорской труппы Пьетро Гонзаго. Подросток Карло увлекся рисованием, а под влиянием родительских друзей увлечение стало серьезным занятием. В школе он преуспевал в точных предметах. Так родилась идея стать архитектором. Благо, педагога долго искать не пришлось: архитектор Винченцо Бренна считался одним из лучших учителей. Молодой Карло Росси стал брать у него уроки (официальный портал Администрации Санкт-Петербурга утверждает, что ученик для этих целей даже переехал к своему учителю и жил у него в доме).

Весной 1795 года, на пути из Павловска в Петербург, коляска, в которой ехал Винченцо Бренна, опрокинулась, попав в глубокую канаву. Бренна сломал руку и не мог самостоятельно работать над чертежами. Срочно потребовался помощник, и архитектор выбрал Карла Росси. Началась взрослая жизнь.

Семья[править]

Первый брак архитектора по какой-то причине был гражданским (это было частым явлением в столицах Российской империи и очень мало возможным в провинции, где властвовали попы и подобное считалось неимоверным грехом) — то есть не освященным церковными устоями и потому не признаваемым юридически, а рожденные дети оказались незаконными. После кончины «незаконной» жены в 1822 году Карл Иванович Росси вынужден был подать петицию императору, чтобы ему разрешили усыновить собственных детей, которых он продолжал растить сам, а позже — со своей второй женой.

Карл Росси женился снова — на Софии-Леонтине (урожденной Андерсон) — на этот раз официально с соблюдением церковного благословения.

Когда-то большая семья — у Карло Росси было десять детей, — так и не имевшая собственного дома, разъезжалась по разным местам: выросшие старшие дети покидали отца, часть семьи оказалась в Ревеле (современный Таллинн), видеться с ними было сложно.

В 1840 году от чахотки скончался старший сын, тоже архитектор.

30 марта 1846 года выдающегося зодчего России постигло еще одно горе — умерла жена София-Леонтина, урожденная Андерсон (февраль 1800 — 30 марта 1846). К. И. Росси, бывший католиком по вероисповеданию, похоронил жену на немецкой части Волковского кладбища, сам же сделал рисунок памятника.

Могила Карло Росси и его жены Софии-Леонтины Росси. Гранитная стела была изготовлена, видимо, по рисунку самого архитектора к памятнику его жены, после смерти самого архитектора в 1849 надпись была дополнена. Надгробие входит в Перечень объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения, находящихся в г. Санкт-Петербурге (утв. постановлением Правительства РФ от 10 июля 2001 г. N 527)

Он остался с младшими детьми (из них четверо — приемные, но на самом деле это были его дети от первого — не церковного, а потому внезаконного — брака), которых еще предстояло ставить на ноги. Пенсия была мала (по некоторым источникам, он вообще не получал пенсии). Случайные заработки положение не спасали. Он писал унизительные письма в императорские кабинеты с просьбой об оказании ему материальной помощи.

Завершение карьеры[править]

В 1832 году, будучи на шестом десятке, Карл Росси подал прошение об отставке, оно было принято. Александринский театр, открывшийся в 1832 году, стал последней большой работой великого зодчего Петербурга.

Это был период в истории России, когда испуганный после восстания декабристов император Николай Первый, не готовый к власти (к этой тяжелой обузе готовили старших братьев), боясь всевозможных реформ и новшеств, в которых видел лишь крамолу, наверняка не понимая сам, что творит, насаждал возвращение к самым низменным вкусам и интересам — все то, отчего Россия с трудом уходила со времен Петра Первого. Николаевские годы получили в историографии название реакции. Пушкинский призыв «Мой друг, отчизне посвятим Души прекрасные порывы!», провозглашенный им в 1818 году в стихотворении «К Чаадаеву», резко отошел, сменившись совсем иными, противоположными по смыслу значениями. Посвящать что бы то ни было отчизне стало значить лояльность власти и исполнение бездарных приказов об уничтожении всего новаторского и яркого, а «души прекрасные порывы» душились в прямом смысле этого слова. В зодчестве это выразилось господством официального эклектического русско-византийского стиля. А главное — удушающая атмосфера. Казалось, что вся страна занята слежкой друг за другом, интригами и доносами. Карьерный рост стал определяться не талантами и работоспособностью, а изощренным политиканством и лестью властьимущим. От этого было мерзко и невозможно работать. Этим и был продиктован уход К. И. Росси.

Театральная улица (ныне улица Росси), Санкт-Петербург

Театральная улица, фото 1890 года

Однако Большая Советская Энциклопедия и тут преуспела, определив по своему разумению причину ухода Карла Ивановича от дел: творческий кризис, цитируем: «…в позднем творчестве Р. наметились и кризисные черты позднего классицизма…». Вот как оно, оказывается. Какая же это мерзкая ложь!

Напомним, что одной из последних больших работ архитектора было здание Александринского театра, до сих пор поражающее совершенством форм; во всяком случае ни один другой источник не называет эту работу «кризисной». Более того: ныне здание Александринского театра признано мировым шедевром и вошло в число жемчужин мировой архитектуры, находящихся на учете ЮНЕСКО; оно объявлено Культурным наследием Российской Федерации, объект № 7810624000. Причем Карл Росси построил не просто Александринский театр, а целый комплекс к нему, в который вошла новая улица, получившая название Театральная (сейчас она носит имя великого зодчего Росси), которую он спроектировал точно по античным канонам: ее ширина равна высоте зданий (22 метра), а длина ровно в десять раз больше — 220 метров.

А решение о завершении карьеры великий зодчий принял сам, и обстоятельства к тому были весьма веские и никак не связанные с кризисом его творчества. Он не желал иметь ничего общего с тем, что происходило вокруг и что казалось ему непристойным.

Правда, еще два раза Карлу Ивановичу пришлось заняться государственными архитектурными проблемами: в 1837 году его позвали при ремонте Зимнего дворца, а в 1849 — Александринского театра.

Последний раз Карло Росси побывал в императорском дворце в 1837 году — после пожара Зимнего дворца. Сановники разыскали архитектора и забрали у него чертежи. Но, видно, новые специалисты, подобранные исключительно по политической лояльности, с работой справились не полностью — Карл Росси был приглашен ко двору. Осматривая сделанный ремонт, выдающийся зодчий не утерпел и раскритиковал политлояльных работников, отделывавших потолок императорского дворца, чем вызвал большое императорское неудовольствие. После чего Карл Иванович откланялся и ушел. Следующим этапом этой истории был через некоторое время рухнувший потолок — как раз в том месте, на которое указывал Росси. Итогом стало новое приглашение Карла Ивановича ко двору — но он на него не ответил. Уйдя от всех дел, встречал старость.

Начало карьеры[править]

В. Ф. Бренна, подключив свои связи и используя личную расположенность к нему наследника престола Павла Петровича (будущий Павел I), начал устраивать карьеру своего ученика — дачного соседа. Для этого надо было добиться для него дворянского титула — простолюдин никакую карьеру не мог сделать, сословие не позволяло ему находиться в окружении высшего дворянского круга (вот тут и ставится под сомнение аристократический папаша). Так, 28 июня 1795 года Карл Росси был зачислен на службу в Адмиралтейское ведомство с присвоением ему звания сержанта — весьма неплохое начало карьеры. А через пять месяцев он был переведён в прапорщики с жалованьем в 150 рублей в год — это первый обер-офицерский чин, при котором Росси, согласно Табели о рангах, получил и российское дворянство; одаривание самим двором к этому времени осталось в далеком прошлом — предполагалось, что «новые дворяне» вполне способны сами заработать и на двор, и на все остальное для себя. Таким образом первый этап карьеры был проделан, и 28 января 1796 года прапорщик Карл Росси ушел со службы.

Павел Петрович взошел на престол 6 (17) ноября 1796 года, а уже через три недели, 28 ноября 1796 года, новый император издал указ о строительстве своего дворца для постоянного государева проживания. Воздвигнуть величественное строение надлежало в саду Летнего дворца — в том месте, где император родился, а название ему надлежало дать: Михайловский замок в честь архистратига Михаила. Проектирование было поручено архитектору Василию Ивановичу Баженову, и работать требовалось «в великом поспешании», от чего Баженов отказался. И уже 4 марта 1797 года объявлено новое решение: «Строение Михайловского нашего дворца поручить беспосредственно нашему архитектору коллежскому советнику Бренне». Бренна разрабатывал проект, но со сломанной рукой чертить планы не мог — этим занимался его помощник, новоиспеченный дворянин Карл Росси. За эту работу, исполненную с тщанием и прилежанием, 30 декабря 1796 года Карлу Росси был дан чин губернского секретаря с жалованием 300 рублей в год. Одновременно с работой над Михайловским замком, Бренна переделывал для Павла I интерьеры в Зимнем дворце, достраивал Исаакиевский собор, работал в Гатчине и дворце на Каменном острове. Чертежи всех этих проектов рисовал Карл Росси. И с завершением работ заработок дворянина Росси возрос до 600 рублей в год.

Конец[править]

Карл Росси последние годы проживал по адресу: дом № 185 по набережной Фонтанки. За двадцать лет до того, в 1817—1820 годах, в этом же доме жил Пушкин — об этом гласит памятная доска; а о том, что чуть позже в этом же доме снимал квартиру — не имея собственного жилья! — выдающийся зодчий Петербурга и именно там он скончался, не существует никакой памяти — да Петербург вообще мало помнит о том, кто создал его облик. Этот район не считался фешенебельным, потому и квартиры в доме были дешевы. Но чтобы оплатить проживание, Карл Росси, будучи уже стариком, через агента вынужден был торговать билетами в принадлежавшую ему ложу во втором ярусе Александринского театра. И этот доход вскоре закончился — зрители, пришедшие в его ложу, однажды устроили дебош с дракой; как результат этого дирекция императорских театров издала запрет передавать места в ложу посторонним.

В 1849 году началась перестройка Александринского театра, без опыта Росси, строившего это здание, было не обойтись. Архитектор Александринского театра очень нуждался материально, поэтому согласился. Весной в Петербурге началась эпидемия холеры, несколько рабочих, проводящих перестройку театра, заболели. Заразился и К. Росси.

Умер Карл Иванович Росси от холеры 6 (18) апреля 1849 года.

Хоронить его было не на что, к тому же тут же сбежались кредиторы, требуя от детей оплаты долгов. Те были вынуждены обратиться в царскую казну с ходатайством о денежной помощи на погребение. Похороны прошли тихо и незаметно.

Похоронен Карл Иванович (Карло Джованни) Росси на Волковском лютеранском кладбище рядом с женой.

Информацию о его кончине газеты дать «забыли». «Забыл» о Росси даже Энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона за 1890—1907 годы. Построенный его руками город не желал помнить своего архитектора.

В 1940 году прах был перезахоронен в Некрополе XVIII века Александро-Невской лавры. На памятнике значится имя архитектора на французский лад — Charles Rossy — так он сам писал свое имя, в то время официальным русским языком в великосветском обществе считался французский.