От теории к практике
Первые лагеря обычно основывались в городских пределах. Еще в марте 1918 года после подписания
Брест-Литовского мирного договора бывшие лагеря для военнопленных были перепрофилированы в концентрационные
лагеря ВЧК, в которых стали
содержаться политические противники советской власти, участники и сторонники Белого движения, а также
иностранные военнопленные.
15 апреля 1919 года в «Известиях ВЦИК» было опубликовано постановление
«О лагерях принудительных работ, принятое
Президиумом ВЦИК 11 апреля, согласно которому при губернских исполкомах образовывались лагеря, рассчитанные
не менее чем на 300 человек. А 17 мая была опубликована Инструкция
о лагерях принудительных работ.
Эти документы положили начало правовому регулированию деятельности лагерей. Новая формулировка придала понятию
«концентрационный лагерь», то есть просто «место концентрированного содержания», дополнительный
карательно-воспитательный оттенок.
Организационные работы по созданию системы концлагерей были поручены члену коллегии ВЧК Михаилу Кедрову.
Губернским ЧК рекомендовалось устраивать лагеря «как в черте города, так
и в находящихся вблизи него поместьях, монастырях, усадьбах и т.д.».
Записка о количестве заключенных от 27 сентября 1919
К концу 1919 года открыт 21 лагерь
К лету 1920-го — 49К ноябрю 1920-го —
84
К январю 1921-го — 107К ноябрю 1921-го —
122
Если учесть, что в 1921 году РСФСР включала 52 губернии
и области, то в среднем на губернию приходилось по два лагеря.
Но распределение не было равномерным.
В одной только Москве в период с 1919 по 1922 год существовало 53 места заключения,
из них 12 лагерей. Не по всем есть
статистика, потому что некоторые образовывались стихийно ради какой-то конкретной работы. В тот период
концлагеря еще
не рассматривались советской властью как долговременные учреждения, поэтому
и средств на их обустройство выделялось минимум. Лагерями становились в первую очередь бывшие
православные монастыри —
их устройство отвечало требованию изолировать людей. Первым заключенных приняли Новоспасский, Иоанно-Предтеченский, затем Андроников.
«При вступлении моем в обязанность коменданта лагеря, 20 августа 1919 года, лагерь
представлял из себя действительно разоренный монастырь, кроме голых стен и нар ничего не было,
отхожие места были разрушены и загрязнены, не было ни водопровода, ни освещения,
ни канализации, ни инструментов»
И. Богомолов, комендант Андрониковского лагеря. Отчетный доклад, 1919
год
Репрессии по разнарядкам
— Насколько эта тема для Вас – личная? В Вашей семье были репрессированные?
— Эти касается жизни каждой семьи. Мы просто или не хотим это знать — как общество — либо боимся знать. Если вы поспрашиваете своих родственников или знакомых, то обязательно выяснится, что кто-то когда-то исчез — и не обязательно в 30-е годы, это началось с 17-го. В старых альбомах вы найдете разрезанные фотографии, потому что вырезали тех членов семьи, которые репрессированы, чтобы при следующем обыске не навредить тем, кто еще не сослан, не посажен, потому что хранение фотографий или дневников репрессированного значило подставить под удар себя самого.
Сколько было детей, которые отреклись от родителей, сколько тех, кто искренне верил, что родители — предатели. И какой шок был в обществе в 1953-м и потом в 1956-м. Шок, между прочим, не прошел и до сих пор.
Я знала, что у меня дедушка был репрессирован (не расстрелян), абсолютно в полном соответствии со старым анекдотом: двое сидят в камере, один другого спрашивает: «Тебе сколько дали?» — «Десять лет». – «За что?» — «А ни за что». — «Врешь, ни за что дают восемь». Так и мой дедушка — обычный инженер, непартийный. Просто на заводе был список подлежащих репрессии, разнарядка. Дошли до буквы К — он был последним в этом списке. Это было в январе 1938-го, дело было совершенно рядовое, негромкое. Он вернулся по прошествии восьми лет.
Поэтому, когда мы говорим о процентах, в любом случае та или иная семья затронута.
Первоочередная задача – говорить правду
У нас принципиальное отличие от Германии в том, что там легко отделить жертв от палачей, а у нас нет. Тот, кто сегодня был следователем, завтра становился заключенным — это типичные истории. При многократных волнах репрессий люди менялись ролями. А были случаи, когда репрессированных выпускали, и они становились палачами и с рвением отрабатывали за то, что их отпустили и амнистировали. И круг замыкался.
У нас огромное количество людей из НКВД или партийных руководителей не реабилитировано. Берия был расстрелян как японский шпион, а не за преступления против народа. И таких примеров тьма.
— Во многих городах вновь поднимаются вопросы о возвращении памятников Сталину. Что нужно делать для изменения общественной атмосферы?
— Есть законы: ничего нельзя никуда поставить, если нет разрешения местной власти. Безусловно, рефрены в разных концах страны относительно установки памятников Сталину чреваты большой социальной опасностью, потому что дают сигнал к возвращению всех остальных атрибутов, связанных с этим человеком.
В связи с тем, что в этом году мы отмечали 70-летие Победы, в обществе произошел странный сдвиг не только в сторону милитаризации сознания (это очень опасная вещь) — но и в сторону возвеличивания культа Сталина, а именно — Сталина-Победителя. Только никто не помнит, что этот человек привел страну к тому, что она оказалась к этой войне не готова. К тому, что заключил с Гитлером в 1939 году не только пакт «О ненападении» с секретными протоколами к нему, но и Договор о дружбе и границе. Понимаете, о дружбе с фашистской Германией. И потом, когда миллионы наших солдат попали в фашистский плен, сказал, что «у нас нет пленных, а есть предатели», и вычеркнул тех, кто был там замучен, и тех немногих, кто выжил, из памяти.
Еще одни — из многих – примеров. Герои Брестской крепости получили свои ордена и медали только после смерти Сталина, сама крепость стала мемориализироваться только во время хрущевской оттепели… Кстати, именно Сталин уже через пару лет после 1945-го отменил самый главный и самый искренний, самый выстраданный праздник День Победы. Его же не отмечали, не говоря уже о том, что это был рабочий день. Потому, что не его была эта Победа – а народная. Сталин этого народу не простил, обрушив на победителей, знавших правду о войне и цене победы, очередной шквал репрессий уже в 1946-м году.
Без знания того, что предшествовало 22-му июня 1941-го года, и какой ценой была достигнута победа, невозможно и нечестно говорить о личности Сталина.
Формирование социального заказа начинается с государственной воли. Не только для того, чтобы принять программу, но и ее реализовать. А первоочередное — начать говорить правду. В каждом регионе у нас есть незабытые места террора: в Петербурге есть Ковалевский лес, Левашово, в Москве — Бутовский полигон, в Новгородской области есть Боровичи, и во многих других местах есть такие точки. Повсеместно. Туда можно водить, рассказывать — не назидать, а просто рассказывать, или просить рассказывать об истории семьи, потому что знание и сострадание начинается с семейных рассказов.
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
ПОМОЧЬ
От центра к периферии
Фактически в этих словах Дзержинский сформулировал концепцию будущих лагерей ГУЛАГа. Во-первых, звучит идея наказания
трудом и попытка за счет этого труда сделать лагеря если не экономически выгодными, то хотя бы самоокупаемыми.
Во-вторых, впервые формулируется задача заселять заключенными отдаленные территории.
В феврале 1919 года Дзержинский, начальник одновременно и ВЧК, и НКВД РСФСР, теоретически обосновал необходимость использования труда заключенных.
Во время Гражданской войны безработица исчезла полностью, так, в апреле 1919 года на 100 предложений труда приходилось 226 рабочих мест. Власти старались разными способами вовлечь граждан в экономику: была введена всеобщая трудовая повинность, проводились трудовые мобилизации рабочих, трудом стали наказывать в лагерях. Со временем у советского руководства появилась амбиция сделать лагерную систему самоокупаемой,
а лучше — прибыльной.
Но несмотря на старания чекистов и предписания декретов, лагерная система с самого начала была
убыточна для государства.
Лишь десятилетия спустя некоторым лагерям удалось покрыть расходы на собственное содержание.
Но о постоянном и хоть сколько-нибудь значительном вкладе первых лагерей принудительных работ
в советскую экономику начала 1920-х годов говорить не приходится.
Может ли путь послевоенной Германии быть примером для России?
— Вы говорили, что выступали на молодежном форуме вместе с немецким коллегой — их путь может нам чем-то помочь? Или то, что они — проигравшие, а мы — победившие, с психологической точки зрения что-то меняет?
— История прихода к власти нацистов в Германии еще более позорна для немецкого народа, чем история прихода большевиков к власти в России. Немцы Гитлера выбрали, а в России произошел государственный переворот — это принципиально разные вещи. То насилие, которое было, стало возможным еще и по причине огромного социального шока, из-за равнодушия и слабости власти в период с 1914 по 1917 годы, и из-за машины террора, которая заработала на фоне социального коллапса и ожесточения.
Да, в Германии была проведена колоссальная работа по извлечению из тела нации яда нацизма. Как ни парадоксально, она более эффективно велась в Западной Германии, чем на востоке, — это видно по выборам в ландтаги: в Восточной Германии больше радикальных партий попадают при выборах в ландтаги. Казалось, что раз в ГДР — социализм, то какие там могут быть нацисты, поэтому и не очень над этим работали. Кстати, такая же чудовищная ситуация сейчас происходит в Австрии, в округе Вена, где с минимальным отставанием от первого места второе заняла откровенно пронацистская партия. Австрия, которая считалась первой жертвой Гитлера, теперь пожинает плоды. Та самая «прививка» против политического тоталитаризма и экстремизма не была сделана вовремя.
Германия не может быть для нас примером на социально-психологическом уровне, потому что в массовом сознании постоянно звучит идеологема: как можно сравнивать нацизм с большевизмом — нельзя же! Да, говорят сверху: нельзя. И на этом расслабляются. А ведь сравнивать можно и нужно, другое дело — ставить ли знак равенства или тождества, но сверять системы координат необходимо. Причем, в тезисе «нельзя сравнивать» есть явное лукавство – раз утверждают, что «нельзя», значит – уже сравнили…
В Германии был Нюрнбергский процесс. Нацистская партия и те структуры, которые поддерживали режим, признаны преступными, поэтому там можно было начинать продуманную, системную работу по денацификации, в том числе, в сознании. У нас в раннее постсоветское время всех собак спустили на НКВД-КГБ, но они — исполнители, а заказчиком была государственная система, породившая этот террор. Но я нигде не слышала и до сих пор не услышала осуждения системы в целом.
— Этого нет и в принятой концепции?
— В концепции констатируется, что страна пережила террор, принесший народу колоссальные жертвы. Констатируется необходимость создания мемориалов и предания гласности трагедии народа, но нет четко сформулированного осуждения системы государственного террора, ясных обвинений в адрес создателей самой этой системы. Это фигура умолчания. Хорошо, что программа есть — само промедление уже вызывало неприятные мысли, — но будем надеяться, что в дальнейшем эти изъяны удастся излечить или хотя бы сделать то, что есть сейчас, на этом этапе.
Андрониковский
1919 — 1922
Андроньевская пл., д. 10Около 400
человек
Концлагерь особого назначения на территории
Андроникова монастыря, основанного в XIV веке, был открыт не позднее октября 1919 года, а по
некоторым данным, еще в 1918-м. Здесь отбывали наказание “долгосрочные” заключенные, а также
“нежелательные элементы” со сроком заключения “до конца Гражданской войны”. Среди
заключенных было много иностранных подданных, содержавшихся в качестве заложников, которых
разрешалось с их письменного согласия привлекать к работам за вознаграждение.
Из докладной записки коменданта лагеря
Богомолова весной 1920 года:
“Наблюдая непосредственно за содержащимися в лагере, я пришел к мысли, почему эту темную
массу более всего и почти исключительно крестьянскую, никуда не используя, содержат в
лагерях, где она ничего не делает, поедает голодный паек, от недоедания болеет и мрет. Люди
содержатся полураздетые и полуразутые Я полагаю, что содержать далее этих людей в
лагерях не только нецелесообразно, но и преступно”.Акт обследования, проведенного инспектором труда Рогожско-Симоновского района Москвы
X.
Аристарховым, от 14 ноября 1919 года:
«Санитарные условия всех корпусов находятся в самом антисанитарном состоянии, везде
грязь, сырость, окна во многих местах выбиты, полы в корпусах не моются, на полу на
вершок грязи. Во всех камерах теснота, из 394-х человек имеют отдельные койки
(сдвинутые) 100 человек; остальные — общие нары без соломенных подстилок,
четверо спят на полу без всего… Полное отсутствие канализации; все загажено до
предела».Специальное обращение лагерного врача Слоним в НКВД к инспектору санитарной части
концентрационных лагерей от 20 ноября 1919 года:
«13-я камера, вмещающая в настоящий момент 56 человек, находится в подвальном этаже,
значительно ниже уровня земли, и настолько сырая, что стены покрыты влагою, по углам
плесень; вещи заключенных влажные и покрыты плесенью. При самой камере нет ни
умывальников, ни отхожих мест… Считаю эту камеру абсолютно непригодной для жилья
заключенных».
Из воспоминаний заключенной в лагерь княгини
Татьяны Куракиной, урожденной Врангель
“Комендант и его помощник были коммунисты — из-под сохи, нахватавшиеся Маркса
тупорылые хамы, глупые донельзя, но воображающие, что они постигли самую мудрость.
Конвой в Андрониевском лагере состоял из пленных от армии Колчака и относился к
арестованным хорошо. Кормили нас отвратительно — простыми словами, голодом морили. В
день выдавали по 3/4 фунта (чуть больше 300 г — здесь и далее прим. ред.) скверного
черного хлеба, 3 золотника (около 13 г) сахару, обед в 12 часов состоял из бурды с
замерзшим картофелем, или с гнилой капустой, или с пшеницей, как лакомство — иногда
с чечевицей. Вечером на ужин то же самое. Жиров никаких — о мясе и думать нечего
было. У меня сделался острый артрит; от истощения развилось острое малокровие и
сделался сильный жар. Тяжело заболевших заключенных полагалось отсылать в
центральную больницу всех концентрационных лагерей. Но я умоляла не уведомлять
коменданта о моем заболевании, чтобы меня не отсылали в знаменитую центральную
больницу, где люди мерли как мухи, до того там был скверный уход за больными.
Кроме того, там вперемешку клали здоровых с тифозными, с сифилитиками и т.п., и
это заведение пользовалось вообще самой ужасной репутацией. Я предпочла остаться
в лагере. Пролежала я 6 недель, не вставая с твердых нар. И что это было за
мучение!”
История создания
ГУЛАГ ‒ система тюрем, лагерей и промышленных объектов, которая превзошла по своим масштабам все пенитенциарные организации, созданные для собственных граждан в течение мировой истории.
Система исправительно-трудовых лагерей была одной из важнейших составляющих советской государственной машины в 30—50-е годы прошлого столетия, играла свою и экономическую, и политико-административную роль.
Считается, что за два десятилетия через ГУЛАГ прошли 15-17 миллионов заключенных, из них не менее 5 миллионов человек были осуждены по ложным доносам или сфабрикованным делам, в основе которых лежали политические мотивы. В периоды пиков репрессий одновременное количество заключенных в лагерях превышало 2 миллиона человек.
Идея создания музея принадлежит историку, публицисту и общественному деятелю А. В. Антонову-Овсеенко, которому пришлось пройти через сталинские лагеря. Он был репрессирован вслед за отцом, революционером Владимиром Антоновым-Овсеенко, осуждённым в 1930-х годах как враг народа
Так в 2001 году по инициативе А. Антонова-Овсеенко был открыт Музей ГУЛАГа в Москве. Для размещения экспозиции правительство Москвы передало во владение музею дом XVIII века по адресу Петровка, 16, рядом со зданием Генеральной прокуратуры.
Раньше Музей ГУЛАГа располагался на Петровке
Основу экспозиции составила коллекция архивных документов и личных дел заключённых, переданная музею в 2001—2002 годах Московской ассоциацией жертв незаконных политических репрессий. Однако небольшая площадь дома не позволяла организовать музейную библиотеку, кинозал и лекторий.
В 2012 году власти города приняли решение перевести Музей истории ГУЛАГа в дом 1908 года постройки в 1-м Самотёчном переулке. С 2012 по 2014 год здание реконструировали: были восстановлены внутренние перекрытия, созданы помещения для музейной библиотеки, фондохранилища, нескольких кинозалов и отдельного лектория.
Красный кирпич фасада здания обшили медной проволокой: по задумке архитекторов, через несколько лет в результате процесса окисления медь почернеет, что отразит символизм репрессий.
Открытие постоянной экспозиции по новому адресу состоялось в 2015 году. По состоянию на 2020 год, музей является единственным учреждением на территории России, посвящённый жертвам сталинских репрессий.
Слепой патриотизм порождает бациллу террора
У нас сейчас совершенно превратное понятие термина «патриотизм», совершенно захватанное грязными руками со всех сторон: мол, мы только должны гордиться своим прошлым. А в нашем прошлом, как и в прошлом любого государства, есть события позорные, есть трагические — не зная их, мы попадаем в ситуацию детей, которым не делают прививок: они во взрослом возрасте рискуют заболеть болезнями, которые в детстве можно было пережить или привиться и не заболеть, а во взрослом возрасте они могут быть смертельными. Бацилла незнания, некритического отношения к террору против своих граждан — страшная вещь, которая из 30-х годов способна вернуться и уничтожить еще большее количество людей. И сейчас как раз уместно вспомнить Чаадаева, объявленного сумасшедшим за эту критичность. А он сказал: «Бог не дал мне возможность любить мою родину слепо».
(Точная цитата: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной. Я люблю мое отечество, как Петр Великий научил меня любить его. Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы. Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия». Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего)
И это точно: родину надо любить, но с открытыми глазами, и только тогда можно принести ей пользу.
— В концепции упоминается об общественной консолидации в отношении к этим историческим событиям, но её как не было, так и нет, и чем дальше, тем меньше верится, что в ближайшие годы этот консенсус может наступить. Что делать с этим разделением, как эта концепция, просветительство могут способствовать консолидации, как убеждать в том, в чем люди не хотят, чтобы их убедили?
— Если человек не хочет, его невозможно убедить — надо, чтобы он захотел. Не заставить, а сделать так, чтобы захотел.
Относительно консолидации — как можно примирить жертву с палачом? Как можно примирить человека, сделавшего карьеру на лагерной вышке, с тем, кто под этой лагерной вышкой за колючей проволокой стоял? Хотя бы в памяти? Это практически невозможно.
Я рада, что отменили 7 ноября, как красный день календаря, но я не понимаю, почему новый праздник, 4 ноября, назвали «День народного единства». Изгнание поляков из Москвы? Самое заметное событие в многовековой истории? Но у нас в стране есть истинный день Народного Единства – 9 мая… Если дальше в историю – то изгнание Наполеона из России.
Среди моих студентов тоже есть люди, которые говорят: зато нас все уважали. Я говорю: уважать и бояться — это синоним? «Нет», — говорят. Тогда, — говорю, — давайте разберемся: уважали или боялись? – «Скорее, боялись».
Когда говорят про «много или мало» репрессий, нужно попросить человека представить: в тот один, два или пять процентов — неважно — попал твой дедушка, твоя мама. И тогда станет понятно, что «много или мало» применительно к одной семье не бывает
И не только студенты, но и государственные деятели путают понятие сильного государства с государством террористическим, авторитарным — это очень плохо, потому что они воспроизводят тот ментальный код, который потом сваливается на людей в этом государстве. Что говорить о государственных деятелях, если некоторые иерархи Церкви говорят, что не надо мазать одной краской советское время, потому что были замечательные комсомольские стройки и вообще большие стройки периода индустриализации…
От ареста до расстрела
Мысль Ленина находила непосредственное воплощение в делах Феликса Дзержинского по прозванию
Железный Феликс и его соратников из Всероссийской чрезвычайной комиссии, иначе говоря, ВЧК.
Согласно задумке, изначальные функции ЧК сводились к охране главного штаба революции
в Петрограде, но Дзержинский быстро
убедил Ленина расширить полномочия организации. В декабре 1917 года Всероссийская чрезвычайная комиссия
занялась борьбой
с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией уже в государственном масштабе. Круг задач
организованной комиссии был
сформулирован достаточно расплывчато и постоянно расширялся. Поочередно открывались Транспортный отдел,
Экономический,
Иностранный, Секретно-политический, Особый. Курировал Особый отдел член ЦК РКП(б) Иосиф Сталин.
С февраля 1918 года
комиссия была наделена внесудебными полномочиями. В марте начался процесс создания губернских
и уездных ЧК, и за
считаные месяцы в стране образовалось 40 губернских и 365 уездных чрезвычайных
комиссий.
Строго секретный приказ ВЧК от 2 сентября 1918 года предписывал: «Арестовать, как заложников, крупных представителей
буржуазии, помещиков, фабрикантов, торговцев, контрреволюционных попов, всех враждебных советской власти
офицеров и
заключить всю эту публику в концентрационные лагеря, установив самый надежный караул, заставляя
этих господ под конвоем
работать». Взятие заложников — карательный метод, доселе в России
не применявшийся. Как говорил ближайший соратник
Дзержинского Мартын Лацис, «заложники — капитал для обмена». Среди них
часто были люди известные и уважаемые — они
подлежали массовому расстрелу в случае любых антисоветских мятежей и волнений.
И хотя деятельность ВЧК регламентировалась не столько правительственными актами, сколько
собственными секретными директивами, уже 5 сентября 1918 года вышел официальный декрет
«О красном терроре», в котором провозглашалось, «что необходимо
обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования
их в концентрационных лагерях, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные
к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».
Аресты, пытки, ссылки, лагеря, расстрелы — основной чекистский инструментарий сложился уже
в первые годы большевистской
власти.
Первые массовые расстрелы заложников произошли в ответ на убийство председателя Петроградской
ЧК Моисея Урицкого и
покушение на Владимира Ленина 30 августа 1918 года. В одной только Москве расстреляли
сотни человек, а в Петрограде
число убитых достигло 800, по данным, которые приводил преемник Урицкого и будущий «куратор»
Соловецкого лагеря Глеб Бокий.
Таким образом, большевики, начав с отмены смертной казни, довольно быстро ее восстановили —
без суда и разбирательства. ВЧК — «это орган боевой, действующий
по внутреннему фронту гражданской войны. Он врага не судит, а разит. Не милует,
а испепеляет всякого, кто по ту сторону баррикад». А по ту сторону
баррикад оказаться было достаточно легко. Специфика карательной системы нового типа, которую придумал
Дзержинский, заключалась в том, что она наказывает не за то, что люди сделали,
а за то, кем они являются.
ИСТОРИЯ ЗДАНИЯ
Кружок Станкевича
Дом 23 по улице Никольской имеет давнюю историю — нижние этажи включают фрагменты палат князей Хованских XVII века. В XIX веке здание принадлежало Московской ремесленной управе, в одной из наемных квартир в 1835 году жил Николай Владимирович Станкевич — основатель так называемого «кружка Станкевича», литературного и философского объединения, куда входили
В. Белинский, Т. Грановский, К. Аксаков,
А. Кольцов, М. Бакунин.
Но наибольшую известность это здание получило как «Расстрельный дом» — здесь
в годы Большого террора размещалась Военная коллегия Верховного суда СССР, возглавляемая В.В. Ульрихом.
Центральное звено репрессий
По собственным отчетам, с 1934 по 1955 год Военной коллегией были осуждены 47 549 человек. За период с 1 октября 1936 года по 30 ноября 1938 к высшей мере наказания были приговорены 31 456 человек
(в том числе 7408 жителей Москвы), к лишению свободы — 6857 человек.
Военная коллегия в эти годы была центральным звеном механизма репрессий. Смертные приговоры приводились в исполнение немедленно. Родственники чаще всего не знали о судьбе своих близких, им сообщалось: «десять лет дальних лагерей без права переписки».
По приговорам Военной коллегии были расстреляны известные артисты, ученые, писатели, военные, священнослужители, руководители промышленности,
а также руководящие работники партии.
Видимость законности
Военная коллегия придавала репрессиям видимость законности — хотя почти все приговоры выносились ею «в порядке закона от 1 декабря 1934 года», то есть без участия защиты и без возможности обжалования. «Рассмотрение» дела занимало не более 10-15 минут. С юридической точки зрения, эти приговоры мало чем отличались от заочных решений «троек» и Особого совещания. В то же время Военная коллегия была главным
исполнителем решений Политбюро ЦК ВКП(б) и НКВД. В годы массового террора большинство приговоров Военной коллегии до рассмотрения дел утверждалось Сталиным и приближенными членами Политбюро по спискам, составленным НКВД.
Отставка Ульриха
24 августа 1948 года Центральный комитет ВКП(б) принял постановление «О состоянии дел в Верховном Суде СССР», в котором указал, что Верховный Суд СССР, призванный осуществлять надзор за судебной деятельностью судебных органов СССР и союзных республик, в предыдущий период времени неудовлетворительно выполнял эту задачу, и этим допускал серьезные ошибки и нарушения законов. В результате проверки «было установлено, что заместитель Председателя Верховного Суда СССР
т. Ульрих утратил чувство партийной ответственности за порученное дело, допустил серьезные политические ошибки в работе Военной коллегии и совершил проступки, порочащие его как коммуниста и председателя Верховной коллегии». За это, а также за слишком раздутые штаты, бюрократизацию, достигшую невероятных размеров, и одновременно за слабый учет и контроль, В.В.Ульрих был снят с занимаемой должности.
Бутики в «Расстрельном доме»
В марте 1950 года Военная коллегия была передислоцирована в дом №13 по улице Воровского. Здание на Никольской, 23 было передано Московскому городскому военкомату, после чего перешло в частную собственность.
Сменив нескольких владельцев, в 2004 году «Расстрельный дом» оказался в ведении одной из дочерних структур Банка Москвы. Едва вступив во владение, она предложила снести историческое здание и построить на его месте развлекательный комплекс. Подвалы планировалось заменить подземной парковкой; двор-колодец, где грузили в «воронки» осужденных, — зимним садом.
Здание удалось отстоять: его включили в реестр памятников и взяли под охрану. Однако за это время дом был передан неизвестному частному инвестору. В настоящее время здание находится в аварийном состоянии и требует срочной реставрации.